ЧЕРНОБЫЛЕЦ ИЗ ПОСЕЛКА ОПЫТНОЕ ПОД ДОНЕЦКИМ АЭРОПОРТОМ МЕЧТАЕТ О МИРЕ И ВСТРЕЧЕ С ДЕТЬМИ

71-летний Владимир Евдокимович — участник ликвидации последствий чернобыльской катастрофы — больше 40 лет живет с супругой в Опытном Ясиноватского района Донецкой области. За время конфликта в поселке не осталось ни одного целого дома. В двухэтажку, где живут супруги, было около пяти попаданий. Благодаря средствам, полученным от УВКБ ООН совместно с NRC, семье удалось восстановить свое жилье, а команда гуманитарной миссии «Пролиска» неоднократно передавала им продукты, бытовую химию и средства реабилитации. Накануне 35-летия со дня аварии на ЧАЭС Владимир Евдокимович рассказал, чем он занимался в Чернобыле, как пребывание в зараженной радиацией зоне сказалось на здоровье, почему он с женой не уезжает из Опытного и о чем мечтает.

Опытное — поселок с ограниченным доступом, где остаются 38 человек, большинство из которых — пожилые люди. За годы конфликта местные жители научились обходиться без централизованного водоснабжения и электричества, отапливать квартиры буржуйками и прятаться от обстрелов в подвалах. Здесь не работают магазины и медучреждения, а чтобы пополнить запасы провизии и лекарств, нужно добираться в Авдеевку по грунтовой дороге, которая полностью не разминирована. Бригады скорой помощи сюда не выезжают.

— Впервые в Опытное я попал, когда служил в армии — моя воинская часть была в трех километрах от поселка. Здесь встретил будущую жену Зину, которая приехала к тетке и работала в семенной лаборатории. Расписались в 1971 году, — вспоминает Владимир Евдокимович. — Сначала поехали жить в Запорожскую область — работали в совхозе за Бердянском. Жили — жили, детей нажили, а потом снова сюда, в Опытное, захотелось.

Семья переехала в 1978 году. В поселке, по словам супругов, было все, что нужно для жизни — школа, детский сад, фельдшерский пункт, два магазина, столовая, клуб и даже баня. Автобус в Авдеевку ходил раз в полтора часа. А благодаря опытному хозяйству, где выращивали семена, первые помидоры и огурцы, созревшие в парниках, появлялись на столах местных жителей… в конце февраля.

— Очень нравилось — поселок был аккуратный, зеленый, с ухоженным парком, где росли тюльпаны и пионы. Донецк рядом. Во времена дефицита на Донбассе с обеспечением продуктами было получше. Жили, правда, в бараке — доме на четыре семьи, — продолжает рассказ Владимир Евдокимович. — Почти 30 лет проработал водителем автобуса. С детства была такая охота — стать водителем. Хотя отец у меня валенки валял. Мама хозяйством занималась. Жили в селе. Нас в семье было трое: я и две сестры. Теперь один остался.

Осенью 1986-го 37-летнего Владимира снова вызвали в военкомат. На тот момент дочке Наташе исполнилось 10 лет, а сыну Алешке — 15. Когда он прошел медкомиссию, вручили повестку — необходимо было явиться на военные сборы сроком на 40 дней. О том, что едут ликвидировать последствия крупнейшей техногенной катастрофы, поначалу никто не знал.

— Были такие, кто отказался ехать в Чернобыль?

— Были. Один парнишка отказался, отсидел 15 суток в Ясиноватой и остался дома. Я даже не думал отказываться. Это ж военные сборы. Нас всего было трое, кто из Опытного поехал в Чернобыль. Первыми призвали меня и свояка Николая — мужа Зининой сестры. Наша бригада стояла в одном из сел Иванковского района Киевской области, а когда выезжали на работу — до реактора было метров 800. Впечатления после приезда были нехорошие: пасмурно, песок несет, никто ничего толком не говорит.

Поначалу было немного страшно, а потом обвыклись. На тот момент уже ничего не пылало, тихо было, но вертолеты постоянно летали. Ремонтировали с ребятами технику. После взрыва, когда тушили пожар, часть машин в округе залили пеной. Так они и стояли, а мы потом снимали с них нужные для ремонта запчасти, ставили и выпускали машины на линию. На обед брали сухпаек. Работали по 6 часов. Ходили в военной форме. Когда залезали под машину, одевали робу. Что было из защиты? Респиратор «лепесток» или марлевая повязка.

Жили в палаточном городке. В палатках стояли двухярусные койки. Дневальный следил за буржуйкой — подкидывал дрова. На улице оборудовали летнюю кухню, построили столовую. Воду из колодцев и кранов мы в Чернобыле не пили. В палатке штабелями стояла минеральная вода в бутылках. Мы, бывало, этой водой и зубы чистили, и умывались. А вот мыться и стирать вещи ходили в баню.

Когда приехали в чернобыльскую зону, в поселках практически никого не было — большинство местных жителей эвакуировали. По округе бегали брошенные животные — кошки, собаки, гуси, куры, утки… Помню, что на ветках висели яблоки — большие, красные, но нас предупредили, что ничего здесь нельзя срывать и есть. Спрашивали у командира роты: а правда, что для того, чтобы нейтрализовать действие радиации, нужно пить красное вино? Ответил так: попробуете — накажем. С алкоголем было очень строго.

В Чернобыльской зоне нам особо ничего не объясняли, но сказали: наберете свои 25 рентген и поедете домой. В итоге, что делали: каждый день ставили нам по 0,05–0,01 микрорентгена, а когда выезжали на станцию записывали 1,13 рентгена. В общем, занижали показания, чтоб мы дольше там пробыли.

В середине ноября, отработав 40 дней, ликвидаторы получили в Белой Церкви личные вещи и разъехались по домам. Вернувшись в Опытное, Владимир отдохнул пару дней и вышел на работу — ведь надо было кормить семью. Начисления тем, кого командировали в Чернобыль на военные сборы, сделали не сразу.

— В нашей бухгалтерии все не могли посчитать и начислить сумму. Должны были заплатить в трехкратном или пятикратном размере от обычной зарплаты. Мариновали, пока я не съездил в военкомат и не пожаловался. Так как я работал водителем автобуса, зарплата была маленькая — около 200 рублей. В итоге я получил примерно 1000. Помню, купили мне костюм-тройку, он до сих пор где-то лежит, и какие-то вещи детям, жене, — перечисляет Владимир Евдокимович.

— Вы получали награды за участие в ликвидации аварии на ЧАЭС?
— Ничего я такого не видал. Через какое-то время после возвращения прошел медосмотр и получил удостоверение «чернобыльца» 2-й категории. В 1987 году, когда построили вот эту двухэтажку, где мы сейчас живем, нам дали 4-комнатную квартиру, а семья сестры Зины поселилась в соседнем подъезде. Раз, по-моему, предложили поехать в санаторий и то мы с Николаем отказались. Компенсацию за путевки тоже ни разу не получали. Вроде, льгота была на оплату услуг ЖКХ 50 %, а сейчас доплачивают к пенсии 200 грн оздоровительных, итого получаю со всеми надбавками 2700.

— А в школу Вас, к примеру, приглашали рассказать о чернобыльской аварии?
— Зачем? Какие мы герои были? Никто никогда никого никуда не звал. Сын с дочкой расспрашивали, где я был, но что им расскажешь? Таких телефонов и фотоаппаратов, как сейчас, тогда не было, поэтому фотографий с Чернобыля нет.

С 1987-го Владимир стал ездить на самосвале, а затем его пригласили работать трактористом на ферму. Спустя 10 лет после командировки у чернобыльцев с Опытного начались проблемы со здоровьем. Вначале в 1997 году свояку Николаю поставили диагноз «онкология», прооперировали и установили группу инвалидности. Два года назад он умер. Владимир Евдокимович из-за тяжелой работы и перенесенных стрессов во время пребывания в Чернобыле попал в 1999 г. в больницу с обширным инфарктом. Через 5 лет… перенес повторный инфаркт, но связи между заболеванием и пребыванием в зоне загрязненной радиацией медики не обнаружили, поэтому категория, а соответственно и льготы у участника ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС остались прежними.

Когда в 2014-м на Донбассе начался конфликт, супруги и другие жители Опытного, которые решили никуда не уезжать, довольно долго были вынуждены прятаться от обстрелов.

— Больше года жили в подвале. Поставили там буржуйку, кровати, стол. Страшное дело, что пережили. Бабахало очень сильно. Был прилет в квартиру над нами. Мы тогда в подвале прятались. И к нам в комнату прилетало. Снаряд упал прямо рядом с диваном, но мы в тот момент находились в другой комнате. Осколки даже в подушке были. В нашу двухэтажку было около пяти попаданий, а рядом с домом упали примерно 18 снарядов, — говорит Владимир Евдокимович. — Как бы мы жили, если бы не помощь международных организаций и волонтеров, не знаем. Наша квартира сильно пострадала. Все окна пришлось поменять. Перекрыли крышу шифером — теперь на голову не течет. А выдувало как! Представьте, над нами квартира, в которой все выбито. Позабивали дыры брезентом.

Благодаря полученным средствам в рамках программы от Агентства ООН по делам беженцев совместно с NRC семье удалось восстановить свое жилье. Питьевую воду два раза в месяц привозит организация «Человек в беде». Гуманитарная миссия «Пролиска» неоднократно передавала продуктовые наборы и средства гигиены. Сарайчик есть, в нем курочки живут, которых привозили представители организации Красный Крест. За домом разбили огородик — садим картошку, морковку, лучок, кабачки, помидоры, огурцы…

После перенесенных инфарктов мужчине сложно дышать, случаются перебои в работе сердца. Супруга Зинаида в 2019 году получила тяжелую травму ноги. С каждым годом Владимиру и его жене все трудней справляться с домашним хозяйством, подводят возраст и здоровье.

— А Вы не думали выехать из Опытного?
— А куда и с чем? Здесь все, что мы нажили.

Половина пенсионных выплат, которые супруги получают на банковские карты, идет на лекарства. Ближайшая аптека, где можно купить медикаменты, в Авдеевке. Выехать из поселка в город проблематично, поэтому порой местным жителям приходится идти напрямую через заминированное поле 6 км.

— Семейный доктор находится в Очеретино, что в 40 км от Опытного, приезжает раз в год. Выписал как-то он рецепт на бесплатные лекарства, раз поехали в аптеку — еще нет, второй — уже нет. Сказали: звоните на горячую линию. А как тут звонить, если связь очень плохая!

В январе 2021 года семья отметила 50 лет совместной жизни — «золотую свадьбу». Праздник получился грустным, вспоминали о «довоенной жизни» и горевали о том, что рядом нет самых близких людей — дочь и сын, которых родители не видели уже 6 лет, живут на неподконтрольной правительству Украине территории.

— Давно их не видели. Душа болит, что не дотянешься, — вздыхают супруги и добавляют: — Хорошо было, когда не бахали. Сейчас снова почти каждый день прилеты и обстрелы. Нам ведь 16 апреля только свет дали, а то 6 лет не было электричества в поселке. Мы на радостях пельмени купили.

— Эта разруха напоминает мне Чернобыль. Есть очень похожее ощущение того, что происходит что-то ужасное. Улицы пусты, а поселок все больше приходит в упадок, — говорит Владимир Евдокимович.

Участник ликвидации последствий чернобыльской катастрофы горюет, что конфликт на Донбассе разлучил их семью и мечтает о мире и скорейшей встрече с детьми.